Общественная палата Тверской области

Михаил Иванович Дружинин

Это был один из самых знаменитых эпизодов грандиозной операции «Багратион», в результате которой летом 1944 года были освобождены Белоруссия, значительная часть Прибалтики и окончательно очищена от врага Калининская область.

Форсирование Лучесы и Западной Двины, освобождение Витебска и Полоцка – существенную роль в этих событиях сыграли действия 19-й гвардейской стрелковой дивизии, получившей в 1943 году именование «Рудненская».

Три полка дивизии 22 июня 1944 года заняли исходное положение на правом берегу Лучесы для наступления на Витебск с юга. В составе 61-го полка находился и комсорг 1-го стрелкового батальона лейтенант Михаил Дружинин.

Михаил Иванович родился 15 сентября 1920 года в деревне Демьянцево близ Бежецка. В 1939 году призван в Красную Армию. Учился в школе младших командиров, затем, уже младшим сержантом, командовал в ней радиоотделением курсантов. С началом войны, несмотря на настойчивые рапорты, на фронт не попал: его как классного специалиста отправили в 11-ю запасную отдельную стрелковую бригаду готовить таких же умелых. Но в начале 1944 года лейтенант Дружинин все же получил назначение в 19-ю гвардейскую стрелковую дивизию и вскоре стал комсоргом батальона.

Бои в наступательной операции «Багратион» предстояли тяжелые и длительные, с преодолением самых различных оборонительных преград, выстроенных противником за три года войны.

В ночь на 23 июня мощной артподготовкой наши войска начали долгожданное наступление. Вскоре гвардейцы с ходу овладели первой траншеей врага, прикрывавшей крутой берег Лучесы. Короткий бой за вторую – и лейтенант Дружинин со своими бойцами вышел на берег реки на левом фланге наступления батальона.

Предоставим теперь слово самому герою: «И тут перед нами открылась такая картина: до роты фашистских солдат по нескольким тропинкам бежали к мостам, а на мостах саперы тянули провода, завершая подготовку к взрыву. Нас как будто ветром сдуло с крутого берега. С криком «За Родину, ура!» мы ринулись к ближайшему мосту. Мост был очищен, и, не теряя времени, мы вместе с сержантами Алексеем Бутыровым и Алексеем Морозовым побежали ко второму мосту, на котором кроме бегущих гитлеровских пехотинцев находилось человек двенадцать саперов. Перед мостом я нажал на спусковой крючок автомата, затвор клацнул, но выстрела не произошло: оказалось, в магазине кончились патроны. Перезаряжать было уже некогда, и я, взяв автомат за ствол, а в левую руку ручную гранату, с криком «ура» устремился на мост. Друзья бежали рядом. Фашисты пришли в себя, и двое из них бросились нам навстречу. Я бросил в них гранату. Один фашист упал, другой закачался, и пришлось оглушить его ударом автомата. Остальные гитлеровцы, бросая оружие, побежали. Трофейным штыком-кинжалом я перерезал провода, уходившие под мост к многочисленным ящикам со взрывчаткой. Сразу же за мостом обнаружил брошенный немецкий пулемет МГ-34, установил его в противозенитной щели и прострочил по кустам, куда убежали немцы. А вскоре к нам подошел разведывательный взвод полка. Его командир младший лейтенант Сташкунас и его помощник Слободенюк от радости чуть не задушили меня в объятьях. И было чему ликовать: разведчики вышли к реке, неся за плечами набитые соломой плащ-палатки, чтобы форсировать реку. А тут два исправных моста!»

Был убит командир батальона, и лейтенант Дружинин заменил его, доведя бой до победы. Вскоре к спасенным от взрыва мостам через Лучесу подошел наш танковый батальон, переправился через реку и двинулся к Замосточью. Немцы не успели организовать там оборону и были вынуждены отступить. Генерал К.В. Вяземский писал, что в результате подвига лейтенанта Дружинина были спасены жизни тысяч советских солдат, которые могли бы погибнуть при форсировании Лучесы, если бы не удалось отбить мосты.

Благодаря действиям Дружинина и его гвардейцев в первый день наступления наши войска продвинулись на запад не на 10 километров, как планировалось, а вдвое дальше. Это имело очень большое значение в окружении и разгроме уже к 27 июня витебской группировки немцев. Семнадцать тысяч сдавшихся в плен фашистов прошли в июле по улицам Москвы в составе многотысячной колонны плененных немецких солдат и офицеров.

Вскоре пришел Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении лейтенанту М.И. Дружинину звания Героя Советского Союза за отвагу при взятии мостов через Лучесу.

Гимн 19-й гвардейской стрелковой дивизии завершается такими строками:

А Белоруссия лежит уже за нами.
Вперед на Пруссию и дальше на Берлин.

Действительно, прославленное соединение освобождало Прибалтику, брало Кенигсберг, и два ордена Отечественной войны украсили грудь молодого офицера, который стал уже помощником начальника политотдела дивизии по комсомолу. Был тяжело ранен, но вернулся в строй.

Летом 1945 года в составе Забайкальского фронта М.И. Дружинин участвовал в разгроме японской Квантунской армии. Война закончилась для него водружением красного знамени над Порт-Артуром. За стремительный победный бросок от Забайкалья к Порт-Артуру многие воины дивизии были награждены орденом Красной Звезды, в том числе Дружинин.

Война закончилась, но не закончилась воинская служба. М.И. Дружинин учился, закончил Академию генштаба, впоследствии стал заместителем начальника этой главной нашей военной академии. Возглавлял политотдел космодрома Байконур, политуправления Приволжского и Забайкальского военных округов, стал генерал-полковником, был делегатом нескольких партийных съездов, депутатом Верховного Совета РСФСР. В 1964 году, к 20-летию освобождения Витебска, Михаил Иванович Дружинин стал первым почетным гражданином города.

Был он прям и принципиален, но в то же время ироничен, проявлял заботу о личном составе. Пройдя путь от солдата до генерал-полковника, он испытал на себе все трудности армейской службы, и, как говорится, пустить ему пыль в глаза было невозможно.

Мне довелось встретиться с генерал-полковником Дружининым в августе – сентябре 1973 года под городом Валдаем. Наш полк гвардейской Таманской дивизии участвовал в съемках фильма «Фронт без флангов», а Михаил Иванович был его главным консультантом. Однажды я остался дневальным в расположении полка в нашем лесном лагере, и тут неожиданно приехал Дружинин. Офицеры попрятались, а я с расстояния в несколько метров воочию наблюдал, как генерал за несколько минут навел в части образцовый порядок и ликвидировал неуставную «гауптвахту» в виде глубокой ямы, в которую наши отцы-командиры сажали провинившихся, по их мнению, солдат. Бойца из ямы достали, генерал приказал дать ему шинель и отправил на кухню поесть, пост снял, а вечером устроил грандиозный разнос всему офицерскому составу. После его отъезда пару недель те были как шелковые, а мои сослуживцы впервые с удивлением узнали, что генералы – тоже люди.

Вячеслав Воробьёв,
профессор Государственной академии славянской культуры